Судебные споры о признании недействительными решений общего собрания участников все чаще передаются на рассмотрение Верховного суда.
Согласно российскому законодательству такие споры условно можно разделить на ничтожные и оспоримые – главное отличие между ними заключается в факте порождения прав и обязанностей.
Ничтожное решение участников не порождает никаких правовых последствий, в то время как оспоримое решение будет считаться действующим до установления факта его недействительности и отмены судом. При этом недействительность такого решения имеет место с момента его принятия (ч. 7 ст. 181.4 ГК).

Решение собрания ничтожно (если иного не предусмотрено законом) в случае, если оно:

1. принято по вопросу, не включенному в повестку дня, за исключением случая, если в заседании или заочном голосовании приняли участие все участники соответствующего гражданско-правового сообщества;
2. принято при отсутствии необходимого кворума;
3. принято по вопросу, не относящемуся к компетенции собрания;
4. противоречит основам правопорядка или нравственности.

Также установлен перечень случаев, когда решение собрания оспоримо. Это имеет место при наличии определенных нарушений процедуры проведения собраний, которые могут повлечь нанесение ущерба или ограничений прав третьих лиц или самих участников. В отличие от ничтожного решения, в случае не оспаривания такое решение будет иметь силу.

Критерии таких нарушений, предусмотренные ст. 181.4 ГК РФ:

1) допущено существенное нарушение порядка принятия решения о проведении, порядка подготовки и проведения заседания общего собрания или заочного голосования участников общества, а также порядка принятия решений общего собрания, влияющее на волеизъявление участников собрания;
2) у лица, выступавшего от имени участника собрания, отсутствовали полномочия;
3) допущено нарушение равенства прав участников гражданско-правового сообщества при проведении заседания общего собрания или заочного голосования;
4) допущено существенное нарушение правил составления протокола, в том числе правила о письменной форме протокола.

Кроме того, данная норма содержит понятие «существенное нарушение», которое в правоустанавливающих актах отсутствует и раскрывается только через судебное толкование. Так, согласно судебной практике, существенные нарушения, при которых можно говорить о недействительности собрания, включают следующее:
уведомление было направлено, но не содержало точный адрес проведения собрания (постановление Президиума ВАС РФ от 22.02.2011 № 13456/10).
дата проведения собрания не совпадает с той, которая была указана в уведомлении о проведении собрании (постановление АС Северо-Западного округа от 27.11.2017 № Ф07-11901/17).
место проведения собрания не соответствовало месту, указанному в уведомлении о проведении собрания (определение ВАС РФ от 21.03.2013 № ВАС-2838/13);
уведомление общества не было направлено участнику о проведении общего собрания (определение ВАС РФ от 09.02.2012 № ВАС-846/12);

В дополнение к сказанному, 9 ноября 2023 г. Судебная коллегия по экономическим спорам Верховного Суда РФ рассмотрела довольно интересный спор между компанией и одним из ее непрямых владельцев, который дополнил собой практику оспоримых решений общего собрания.

Так участник Общества оспаривал решение собрания не самого Общества, а дочерней фирмы, которое приняли без учета его мнения. Это достаточно любопытно ввиду того, что непосредственно участник головной компании не имеет корпоративных прав в дочерней структуре и может лишь косвенно влиять на ее деятельность.
Формально резолюции об одобрении сделок дочерних компаний подписываются менеджментом (Дирекцией, Советом директоров, Руководителем) головной компании, а не общим собранием участников головной компании.
Несомненно, ОСУ головной компании вправе сменить ее руководителя и давать указания, но не по всем вопросам. Хозяйственной деятельностью ведает исполнительный орган (Генеральный директор, Управляющая компания или Дирекция). Он самостоятельно принимает решения в отношении сделок дочерних структур, если в Уставе прямо не установлено соответствующих ограничений и именно он голосует на ОСУ дочерней компании от лица участника.

В свою очередь, конечные бенефициары, как владельцы бизнеса в целом не могут быть полностью исключены из принятия важных решений внутри самой группы компаний, пусть формально они и не имеют прямых корпоративных прав. Более того, в Уставе самой головной компании могут быть установлены особенности принятия и одобрения решений и сделок дочерних структур. Именно на это и обратил внимание Верховный суд в рассматриваемом деле.
Суды трех инстанций отказали в иске, так как Истец не являлся непосредственно участником дочерней компании, решение общего собрания участников которой оспаривалось. (дело № А40-219032/2022).
У Истца во владении находилось 47,15% долей в уставном капитале компании «ССТ», а ей принадлежало 99,112% долей в уставном капитале ООО «Станкохолдинг-инвест». Истец узнал, что в марте 2022 года участники ООО «Станкохолдинг-инвест» провели внеочередное общее собрание и решили внести изменения в Устав. По мнению истца, данным решением его права были нарушены, а его мнение могло повлиять на принятое решение.

Три инстанции указали, что собрание прошло в присутствии всех его участников, которые единогласно приняли оспариваемое решение. Сам же Истец не имел права голоса на собрании, так как не являлся участником дочерней компании.
В свою очередь, Истец указал, что согласно Уставу ООО «ССТ» Генеральному директору было необходимо одобрение участников ООО «ССТ», принятое квалифицированным большинством голосов - не менее 66,024 процента; Уставом данного общества был установлен блокирующий пакет в размере 34, 024 процента уставного капитала. Между тем, такое решение с участием заявителя, обладающего 47,15% долей, участниками общества «ССТ» не принималось. Таким образом, голосуя от лица ООО «ССТ» на общем собрании ООО «Станкохолдинг-инвест» Генеральный директор ООО «ССТ» превысил свои полномочия, не получив соответствующего одобрения участников ООО «ССТ».

Верховный суд согласился с логикой Истца о необходимости одобрения действий Генерального директора ООО «ССТ» участниками, в том числе, и по вопросам голосования на собраниях дочерних структур, если это напрямую затрагивает права участников и может повлиять на управление дочерними компаниями в будущем.
Как указал суд, оспаривание решений хозяйственных обществ в связи с процедурными нарушениями основано на принципе релевантности, который подразумевает учет не только того, могло ли лицо повлиять на результаты голосования, и наличия или отсутствия неблагоприятных последствий принятого решения, но и того, воспрепятствовало ли допущенное процедурное нарушение участнику реализовать свое право на участие в принятии решений, связанных с управлением обществом.
Неуведомление участника о проведении общего собрания по общему правилу следует расценивать как препятствие в реализации участником права на управление, поэтому это могло служить достаточным основанием для признания решения общего собрания недействительным. Дело было направлено на новое рассмотрение.
До этого практика в целом указывала на то, что правом на обращение в суд с иском о признании недействительным решения общего собрания участников общества обладает только непосредственный участник общества (Постановление Арбитражного суда Центрального округа от 21.02.2019 N Ф10-6529/2018 по делу N А84-1667/2018, Постановление Десятого арбитражного апелляционного суда от 17.05.2019 N 10АП-6262/2019 по делу N А41-65105/18)

Рассматриваемое Определение ВС РФ имеет важное влияние на общую тенденцию преодоления корпоративных барьеров между компаниями и их фактическими владельцами.

Речь идет о том, что бенефициары все чаще воспринимаются судами как владельцы бизнеса не только несущие обязанности за свои Общества с «формально» ограниченной ответственностью (например налоговые органы на основании п.2 ст. 45 НК РФ вправе переложить обязанности по уплате налогов на зависимое лицо, если бизнес будет на него переведен бенефициаром, также участники и фактические бенефициары могут быть привлечены к субсидиарной ответственности по долгам компании в банкротстве и т.п.), но и как лица, фактически обладающими правами в отношении принадлежащих им структур (Например компании с участниками из недружественных стран не признаются недружественными, если конечным бенефициаром является лицо из дружественной юрисдикции, уведомившее о своем владении налоговые органы).

Интересно то, что председательствующая судья ВС РФ Золотова Е.Н., судя по всему, специализируется именно с защитой прав бенефициаров по отношению к владеемым ими структурами.
Ранее Верховный суд с ее участием уже рассматривал достаточно громкое дело Москалев vs «Аспект-Финанс» (дело А40-95372/2014).
По результатам рассмотрения этого спора впервые в отечественной судебной практике было признано право бенефициарного владельца, напрямую не владеющего долей участия в организации, оспаривать решения общего собрания и сделки дочерней структуры.

На сегодня корпоративные споры получили новый виток актуальности, в связи с переделом рынка, вызванным геополитическими причинами.

Уходящие компании заменяются новыми лицами, корпоративными структурами и совместными предприятиями, что порождает нестандартные корпоративные договоренности и правовые споры.
По сути, рынок заполняется множеством новых игроков, из России, стран СНГ, Азии и арабских государств. Этот естественный процесс, осложненный иностранным элементом, будет длится еще какое-то время, пока значимые и востребованные ниши не будут заполнены, а спрос не сравняется с предложением.

Тот факт, что Верховный суд достаточно активно рассматривает корпоративные споры и дает свои разъяснения лишь подчеркивает их значимость и актуальность в современных реалиях.